– Всем «беркутам», я «первый», – пересохшим голосом прохрипел в ларингофон командующий 23-м корпусом ПВО. – Продержитесь еще пять минут, ребята. Так надо.
Будь это в Корее, Пепеляев уже вывел бы свой полк из боя, избегая ненужных потерь, но сейчас он этого сделать не мог. Его МиГи обязаны были до конца связывать боем прикрытие бомбардировщиков, давая возможность «балалайкам» расстреливать ракетами Б-47, чтобы те не донесли свой ядерный груз до городов Приморья. Ставки были слишком высоки…
И усталый двадцать второй гвардейский продолжал бой, теряя машины и людей. То и дело звучало в эфире: «Я «беркут-двенадцать, подбит, выхожу из боя». «Беркут-двадцать семь», горишь, прыгай!». «Я «беркут ноль-три», падаю». И тут F-105D начали выходить из боя: советские перехватчики Су-9 уже вовсю кромсали стаю бомбардировщиков, и «сорок седьмые» отчаянно звали на помощь. За ними потянулись суперсейбры». «Э, нет, – подумал Пепеляев, – уж вас-то мы не отпустим!». И семнадцать уцелевших МИГ-19С на форсаже пошли на восток, вслед за потрёпанными F-100D 8-го истребительного авиакрыла.
Тем временем события этого дня, названного впоследствии «черным воскресным днём USAF над Японским морем», развивались лавинообразно. Тридцать ударных самолетов F-94 из 35-го тактического авиакрыла, пройдя над морем на небольшой высоте, вышли к побережью Приморья (к югу от Кавалерово) незамеченными. РЛС 10-я радиотехнической бригады, расположенной возле Партизанска, заметили их только тогда, когда они, расходясь парами, начали набирать высоту, засекая позиции 130-й зенитно-ракетной бригады и затевая игру в «кошки-мышки» со смертельным исходом. Один юркий F-94, выманивая стартовые позиции ЗРК на включение РЛС сопровождения цели, крутился в зоне поражения, другой в это время рвался на форсаже по ущельям и распадкам к замеченной цели, оставаясь незамеченным на малой высоте. Выйдя на цель, они обрушивали на кабины РЛС и пусковые установки 70-мм НАР «Mighty Mouse». «Старфайры» пробивали брешь в ПВО Приморья…
Три F-94 не смогли увернуться от зенитных ракет, остальных добили МиГ-17А одного из полков ВВС, приданных ПВО. И всё-таки янки своего добились, разменяв крыло старых самолётов на двухсоткилометровую дыру в советском ПВО. В эту дыру направились Б-47, и были встречены «Яками» 821-го полка – лоб в лоб.
Командир американского 19-го бомбардировочного крыла был в USAF в некотором роде знаменитостью. Капитан Джон Лаппо стал американским Чкаловым. 24 апреля 1959 года, после обычного тренировочного полёта, он, пролетая над озером Мичиган, снизился до высоты двадцать три метра и пролетел на своем RB-47E под известным мостом «Маккинак», причём кончик киля прошел на расстоянии всего нескольких метров от пролета моста. Человек, пролетевший на стратегическом бомбардировщике под самым длинным подвесным мостом, стал национальным героем, но взбешенное начальство отдало его под суд военного трибунала. От тюрьмы Лаппо спасли его старые заслуги – двадцать восемь боевых вылетов в Корее на бомбардировщике В-29, четыре боевые награды, «Летный крест» за несколько рейдов над территорией СССР, – и личная благодарность Кертиса Ле-Мея, который сказал: «Мне жаль, что у меня нет эскадрильи таких летчиков, как вы». По приговору суда Лаппо заплатил крупный денежный штраф, был отстранён от полётов и уволен в отставку. Но когда Барри Голдуотер был избран президентом США, он пригласил Джона Лаппо в Белый Дом через неделю после своей инаугурации. Пожав ему руку, Бешеный перефразировал Ле-Мея, сказав «мне нужны сотни таких летчиков, как вы». Затем последовало восстановление в USAF и погоны майора. И дальнейшая стремительная карьера – через полтора года Джон уже стал полковником и командиром 19-го бомбардировочного крыла. Именно он сейчас командовал всем силами USAF, выполнявшими рейд на советское Приморье, и был намерен добиться успеха.
Лаппо размышлял, скомандовать ли ему роспуск строя сейчас, или сделать это уже при подлете к побережью в районе «дыры в заборе», о которой ему доложили пять минут назад. Истребители противника, пытавшиеся прорваться к его строю, надежно связаны боем, дорога открыта. Правда, где-то там впереди болтается еще полк комми на старых «Фреско», посбивавших F-94 (надо после победы выбить для бедняги Питерса, командира 35-го крыла, Почетную медаль Конгресса), но их легко разгонит любая эскадрилья сопровождения. Его раздумья прервал доклад штурмана, который в экипаже В-47Е, состоявшем всего из трех человек, выполнял еще и функции радиста.
– Сэр, радио от эскадрильи F-94, что идет перед нами. «Атакованы тремя десятками Flashlight, просим помощи».
И сразу же потоком посыпались доклады от пилотов концевых самолетов верхнего яруса «коробки» его бомбардировщиков, которые с ужасом увидели заходящие с высоты им в хвостовую полусферу стремительные многочисленные силуэты новейших Fishpot. Джон Лаппо похолодел, поняв, что русские его переиграли, и что операция, которая казалось обречённой на успех, стремительно превращается в грандиозную ловушку красных, в капкан, который вот-вот захлопнется. Он приказал восьмому и пятьдесят первому крылу бросить добивать своих полудохлых русских и срочно на форсаже идти к его строю, но уже понимал, что они не успевают. Тем временем Су-9 сорок седьмого истребительного полка, обогнувшие по широкой дуге на большой высоте и дерущихся истребителей, и «коробку» строя В-47, уже заходили на «Стратоджеты» с востока. Каждый Су-9 сорок седьмого полка нёс по четыре ракеты РС-2УС. Все было оговорено заранее: сократив дистанцию до двух километров, «девятки» сорок седьмого полка пустили по паре ракет РС-2УС. К 1962 году дальний бомбардировщик В-47Е значительно уступал своим потомкам, стратегическим бомбардировщикам В-52 модификаций G и H в оборонительных характеристиках – против истребителя противника, висящего на хвосте, «Стратоджет» был беспомощен. Су-9 сорок седьмого полка спокойно, как на учебных стрельбах, загоняли крупные светящие отметки американских В-47Е точно в перекрестья прицелов и выпускали по две ракеты РС-2УС.