Конец света на «бис» - Страница 31

Однако, как чуял командир «Б-88» чутьём военного моряка, дело было не только в слежении за новейшим американским авианосцем. Над планетой сгущались грозовые тучи, «карибский узёл» закручивался всё туже, и, может статься, его придётся не развязывать, а разрубать мечом – ядерным. И в этом случае учебная атака превратилась бы в самую что ни на есть боевую, а в четвёртом торпедном аппарате «восемьдесят восьмой» дремала атомная торпеда мощностью в двадцать килотонн – вполне достаточно даже для такого крупного корабля, как «Констеллейшн». Капитан второго ранга Киреев гнал от себя эти мысли, но они возвращались снова и снова, как назойливые мухи.

– Тишь да гладь, да божья благодать, – вполголоса пробормотал Киреев, не отрываясь от перископа. Командир не обязан комментировать увиденное, но Константин Киреев был в центральном посту единственным «зрячим» среди «слепых», а в монотонности автономного плавания доброе слово не только кошке приятно. – Супостат далеко, поднять антенну! Время связи со штабом флота: может, скажут нам чего-нибудь душевное. Они ведь там…

Он не договорил. Вскрикнув, капитан второго ранга отпрянул от перископа и закрыл глаза ладонью, шипя и матерясь сквозь зубы.

– Что с вами, товарищ командир? Медику – в центральный!

– Глаза… Ослепило, бля… Там… Старпом, к перископу! Глянь, что творится…

Старший помощник торопливо приник к окулярам и обомлел.

Над Оаху клубилась громадная туча дыма, пыли и пара, поднимаясь вверх и принимая форму исполинского гриба.

«Это же ядерный взрыв! – понял старпом. – И мощный, очень мощный! Неужели…».

– Товарищ командир, наблюдаю над Пёрл-Харбором ядерный гриб. Взрыв большой силы, не меньше пятисот килотонн. Товарищ командир, это же…

– Война это, Лёша, – тихо сказал Киреев, пытаясь проморгаться.

И в подтверждение его слов пришёл доклад радиста, вышедшего на связь с далёкой Камчаткой.

– Из штаба, товарищ командир! Передали одно только слово: «Экватор» – и всё.

– А больше и не надо. Товарищи офицеры, началась война. Атомная. Красивых слов я вам говорить не буду, какие уж тут слова… Старпом, почему оставил перископ без моей команды? Атакуй американца! Командир выведен из строя поражающим фактором ядерного взрыва, так что действуй сам. В первом отсеке! Изделие-400 к пуску изготовить!

– Есть!

– Действуй, капитан третьего ранга, – Киреев криво улыбнулся и снова закрыл глаза. – Покажи, на что ты способен… И не мелочись: раз пошла такая пьянка, бей давай по «пяти звёздочкам» спецторпедой. Для такого зверя её не жалко…

– Есть, товарищ командир!

Старпом снова приник к перископу, не зная, что та минута, на которую он отвлёкся, спасла его от участи Киреева – над Оаху полыхнула вторая слепящая вспышка, и растущий над островом чудовищный гриб стал двуглавым.

– Авианосец увеличил ход и отходит от острова!

– Правильно, – прокомментировал Киреев, возле которого уже суетился военврач с примочками и глазными каплями. – Я бы на его месте тоже не полез бы в тот ведьмин котёл, который там сейчас кипит. Бей вдогонку – думаю, курс он менять не будет.

«Расчётная дистанции залпа шестьдесят семь кабельтовых, – лихорадочно соображал старпом. – Наша новая торпеда даёт пятьдесят пять узлов при дистанции пятнадцать тысяч метров. Должно хватить…».

– Изделие-400 к пуску готово!

– Ну, Лёша, с богом, – совсем не по уставу произнёс командир «Б-88».

– Пли!

«Констеллейшн» уходил от Оаху тридцатиузовым ходом. Его задело ударной волной – за борт смело радарную решётку и самолёты, стоявшие на палубе, – и командир авианосца не хотел новых потерь и повреждений. Он шёл, не меняя скорости и курса, идеально вписываясь в торпедный треугольник, рассчитанный старшим офицером «Б-88». А капитан третьего ранга Алексей Иваненко боялся только одного: что система самонаведения ухватит не кильватерный след авианосца, а бурун какого-нибудь из кораблей охранения.

Но торпеда не подвела. Пройдя под слоем вспененной воды, оставленным мощными винтами «Констеллейшн», она зафиксировала след, вильнула и пошла по нему сходящейся змейкой, быстро уменьшая «отскоки» в стороны и сокращая дистанцию до цели. Взрыватель сработал, когда торпеда оказалась под самой кормой авианосца.

Что произошло с целью, Иваненко не понял. Корабль водоизмещением восемьдесят восемь тысяч тонн исчез в облаке кипящей воды, взлетевшей в небо. Пятнадцатиметровый слой воды, отделявший атомное пекло от поверхности, вскипел и лопнул, пропуская сферу раскалённой плазмы диаметром четыреста метров. Большая часть корпуса «Констеллейшн» была захвачена этой сферой, в которой не мог уцелеть ни один рукотворный объект – люди ещё не научились делать вещи, способные выдерживать звёздные температуры. Инженерное плавучее сооружение, именуемое ударным авианосцем, расплавилось, испарилось, распалось на атомы вместе со всем своим содержимым: горючим, не успевшим вспыхнуть, боезапасом, не успевшим взорваться, и людьми, не успевшими почувствовать боль. Изуродованный и оплавленный обломок – носовую часть корабля – отбросило на полкабельтова, после чего он с шипением затонул.

Ничего этого капитан третьего ранга Иваненко не видел, зато он наверняка знал, что прямого попадания атомным зарядом не выдержит ни один корабль, будь он хоть трижды непотопляемый. Лодку качнуло подводной ударной волной, погашенной расстоянием.

– Убили мы его, товарищ командир, – ровным голосом доложил старпом, со щелчком складывая рукоятки на тумбе перископа. – В отсеках – осмотреться и доложить!